Предыдущая Следующая

Наверное, не случайно в творчестве таких глубо­ких художников XVI в., как Дюрер и Эль Греко, постоянно появляется сюжет из «Апокалипсиса» — «Снятие седьмой печати». Согласно Библии, семью печатями закрыта книга, находящаяся в руке Божией, и сломать их может лишь Христос, принёс­ший себя в жертву за человечество. После того как печати сняты, наступает конец света. Начинается Страшный Суд, обрекающий грешников на вечную погибель, а праведникам сулящий вечное блаженство. Люди позднего средневековья, не­сомненно, страшились перемен, проис­ходивших в их жизни, и напряжённо ожидали кары небес: дерзость человека, избравше­го магию как средство нападения, а не только за­щиты, не могла остаться безнаказанной. Ощущение уязвимости вырастает до размеров массового пси­хоза — всюду людям мерещатся черти, ведьмы и колдуны. Родинка необычной формы была доста­точным основанием для того, чтобы отправить не­счастную жертву на костёр. Фанатизм протестантов и католиков, невиданное ожесточение религиозных войн, ведовские процессы — все эти явления, оче­видно, имеют общую основу — страх перед дейст­вительностью, который осознавался людьми XVI— XVII вв. как страх перед возмездием. Карнавал рас­цветает в позднем средневековье именно как празд­ник, во время которого человек мог вести себя сво­бодно и, главное, безнаказанно. Истово верующие католики подвергают себя самобичеванию, столь же фанатичные кальвинисты крайне ограничивают себя в еде, одежде и домашней утвари — и всё это различные способы подменить кару Господню нака­занием, которое человек накладывал на себя сам. Средневековье заканчивается тогда, когда эпоха Просвещения находит противоядие страху в чело­веческом разуме, своеволия которого и опасались больше всего Средние века.

«Страху Божьему», страху перед действительно­стью средневековье могло противопоставить лишь одно — идею порядка. Бог создал мир правильным и упорядоченным, а человек портит его по злой во­ле, греховности или же неведению. Учёные мужи средневековья потратили немало усилий, чтобы разложить мир «по полочкам», понять его устрой­ство. При этом они руководствовались мыслями, довольно странными для современного человека. Считалось, например, что знание вещи — это зна­ние её названия, поэтому десятки страниц научных трактатов заполнялись простыми перечнями имён. Поскольку весь мир создан для человека, то обезья­ну Бог, к примеру, сотворил для того, чтобы чело­век смотрел на неё, как в зеркало, узнавая свои пороки. Средневековая наука вполне верила в су­ществование сказочных чудовищ — ведь в них со­единялись части тела настоящих животных (ска­жем, петушиная голова и змеиный хвост у василис­ка). Василиск не противоречил порядку, а порядок был важнее достоверности.

Гораздо труднее оказалось внести представление о порядке в общественную и политическую жизнь средневековья. Дело в том, что средневековое об­щество было очень дробным, оно постоянно распа­далось на мельчайшие единицы, «атомы», и соб­рать их вместе удавалось лишь особо одарённым государям (вроде Карла Великого), да и то лишь на короткое время.

Предыдущая Следующая