Предыдущая Следующая

Здесь, в метрополии, Хосе Марти стремится как можно более продуктивно использовать вынужден­ное отлучение от родины. Уже в мае 1871 г. он поступает в Мадридский университет, а через два года переезжает в Сарагосу и в 1874 г. заканчивает сразу два факультета Сарагосского университета: юридический и факультет философии и литерату­ры. Ещё в Мадриде Марти публикует свою первую публицистическую брошюру «Политическая тюрь­ма на Кубе» — о страшном положении узников ка­торжных тюрем. После провозглашения Испанской республики в феврале 1873 г. он пишет книгу «Ис­панская республика и кубинская революция», где заявляет:  «Куба декларирует свою независимость

571

 

 

 

по тому же праву, по которому Испания объявляет себя республикой».

После Десятилетней войны, так и не освободившей Кубу от колониальной зависимости, Хосе Марти получает разрешение возвратиться на родину и вновь включается в политическую борьбу. Он твёрд и бескомпромиссен. Пламенные речи в за­щиту кубинского народа делают его имя чрезвычай­но популярным. На одном из банкетов, не стесняясь присутствия губернатора острова, назначенного Ис­панией, — генерал-капитана Кубы, Марти высту­пил со столь обличительной и непримиримой ре­чью, что глава колониальной администрации ост­рова воскликнул: «Я хочу как можно скорее забыть о том, что я здесь слышал. Я никогда не смогу по­нять, как можно в моём присутствии, в присутст­вии представителя испанского правительства, гово­рить подобные вещи. Я думаю, что Хосе Марти — это сумасшедший, но сумасшедший слишком опасный ».

Вольтер писал, что человек рождён, чтобы жить или в конвульсиях беспокойства, или в летаргии скуки. Хосе Марти никогда не искал покоя. Его постоянно влекли политическая борьба и подготов­ка к решающей схватке за национальное освобож­дение, но эта страсть к свободе сочеталась в его ду­ше с другой, не менее сильной стихией, имя ко­торой — поэзия.

Всю свою жизнь Марти преклонялся перед фран­цузской культурой, обожествлял литературу Фран­ции. Он оставался истинным поэтом и в своих ли­тературно-критических статьях. Виктора Гюго он уподоблял солнцу в зените, ослепительно-яркому, приковывающему к себе восхищённые взоры всех. О братьях Гонкурах писал, что их отличает «рафи­нированное изящество, аромат надушенного сало­на, таинственная игра светотени...». Флоберу, «ко­торый одевался, как мавр, и чеканил слова, как гот», на его взгляд, присуща волшебная основатель­ность.

Неудивительно, что творчество Марти находи­лось под влиянием французских поэтов и писате­лей, особенно символистов и парнасцев. Именно от них в его творчество приходят цветопись и образ­ность: он стремится перенести в литературу приёмы живописи и музыки. Необходимость использования этих приёмов Марти обосновал в своего рода стихо­творении в прозе: «В языке есть нечто пластичное, слово имеет своё видимое тело, свои законы, кра­соты, свою перспективу, свой свет и свои тени, свою скульптурную форму и свои краски. Всё это можно постичь только вглядываясь в слова, поворачивая их в ту и в другую сторону, взвешивая их, лаская их, шлифуя их. В каждом великом писателе скры­ты великий живописец, великий скульптор и ве­ликий музыкант».

Предыдущая Следующая