Предыдущая Следующая

быстро. Через несколько месяцев принцепс забо­лел. После выздоровления Гай Калигула решитель­но порывает с римскими традициями предков, ох­ранителями которых объявляли себя принцепсы Август и Тиберий. Увлечение гладиаторскими и цирковыми играми перерастает в желание самому принять в них участие. И вот римское общество видит своего принцепса, первого гражданина вели­кой империи, сражающимся на сцене амфитеатра гладиатором и возницей на цирковой арене. По римским понятиям, выступать на сцене и арене цирка — это удел рабов, преступников или вольно­отпущенников, т. е. людей с ущербным социальным статусом. Полноправный гражданин, тем более гла­ва государства, не имел права опускаться до заня­тий такого рода.

Ещё большее изумление вызывала религиозная политика Калигулы. Он объявил себя живым бо­жеством и, стоя в храме между статуями богов, при­нимал подобающие богу почести от посетителей или «беседовал» с самим Юпитером Капитолийским. В обществе заговорили о сумасшествии принцепса. Оснований для такого вывода было, с точки зрения современников Калигулы, более чем достаточно. Принцепс, казалось, задался целью доказать всему роду человеческому, что для него нет ничего невоз­можного. Безумные траты на зрелища, пиры, раз­дачи подарков, бессмысленные, но грандиозные постройки, опустошив совершенно казну, смени­лись не менее безумной налоговой политикой для её пополнения. Возобновились судебные процессы об оскорблении величия, единственной целью кото­рых часто была конфискация имущества обвиня­емого.

Трудно сказать, что определяло поведение Гая Калигулы, — болезнь или совершенно иное, чем у его предшественников, понимание власти принцепса: не первый гражданин, а господин, по отноше­нию к которому все, от простолюдина до высоко­поставленного сенатора, — рабы. «Мне можно всё в отношении всех», — утверждал Калигула и дока­зывал это на деле. Если Тиберий переходил все при­нятые границы в своём почтении к сенату, то Ка­лигула ещё более безгранично унижал его. По ут­верждению Светония, он даже хотел назначить кон­сулом своего любимого коня Инцитата. В 39 г. Гай Цезарь Калигула издал эдикт, в котором объявил о своей враждебности сенату и отказе сотрудничать с ним. Римская знать восприняла это как узурпацию власти и установление режима тирании в Риме. Она ответила на новый политический курс принцепса серией заговоров. 24 января 41 г. Гай Калигула был убит. Впечатление, произведённое его правлением на римское общество, оказалось столь сильным, что на созванном консулами заседании сената загово­рили о восстановлении республики. Но пока в се­нате спорили о политическом устройстве государ­ства, преторианцы и римский народ уже решили этот вопрос. Окружив курию, толпа скандировала имя нового императора. Им оказался дядя Кали­гулы Клавдий.

Избрание Клавдия (Тиберий Клавдий Нерон Гер-

184

 

 

маник) принцепсом оказалось полной неожидан­ностью прежде всего для него самого. Он был уже пожилым человеком, в доме Юлиев-Клавдиев его считали умственно неполноценным и держали в стороне от государственных дел. В детстве он пе­ренёс паралич, у него была неуклюжая походка, тряслась голова и заплетался язык. Калигула дер­жал его возле себя на положении шута. Шутом на троне считала его и римская знать, хотя проводи­мая им политика не давала к тому никаких осно­ваний. Прежде всего он объявил о возврате к по­литической системе Августа и постарался наладить нормальную жизнь в Риме. Процессы об оскорбле­нии величия были прекращены, введена разумная финансовая политика, улучшено снабжение Рима продовольствием.

Предыдущая Следующая