Предыдущая Следующая

31  июля. «Наиболее важные особенности месяца та­ковы. 1) Продолжающееся полное отсутствие контактов.

2) Крестьяне по-прежнему не вступают в отряд, хотя имеются некоторые ободряющие признаки; наши старые знакомые среди крестьян принимали нас хорошо.

3) Легенда о партизанах распространяется по континенту...»

«Наиболее важные задачи: восстановить контакты, наб­рать новых добровольцев, достать медикаменты».

7 августа. «Сегодня исполняется девять месяцев со дня образования партизанского отряда. Из шести первых парти­зан двое — мертвы, двое — ранены, один — исчез, а я с астмой, от которой не знаю, как избавиться».

14 августа. «Чёрный день... ночью из последних известий узнали, что армия обнаружила тайник... Теперь я осуждён страдать от астмы неопределённое время. Радио сообщает также, что найдены различные документы и фотог­рафии. Нам нанесён самый сильный удар. Кто-то нас предал. Кто? Пока это неизвестно».

30  августа. «Положение становилось невыносимым. Люди падали в обморок. Мигель и Дарио пили мочу, то же делал и Чино, с печальными последствиями — расстройством желудка и судорогами. Урбано, Бенигно и Хулио спустились на дно ущелья и там нашли воду...»

31  августа. «Это был, безусловно, самый тяжёлый месяц, который мы пережили с того момента, как начали вооружённые действия... Мы переживаем момент упадка нашего боевого духа. Легенда о партизанах также тускнеет...»

30 сентября. «Месяц этот напоминает по своим чертам предыдущий, но сейчас армия явно показывает большую эф­фективность в своих действиях... Моральный дух большинст­ва оставшихся у меня людей довольно высок... Крестьянская масса ни в чём... не помогает, крестьяне становятся предателями...

Наиболее важная задача — уйти отсюда и искать более благоприятные зоны. Кроме того, надо наладить контакты, хоть весь наш аппарат в Ла-Пасе (главный город Боливии — Прим. ред.) разрушен, и там нам также нанесли тяжёлые удары».

7 октября. «Одиннадцать месяцев со дня нашего появления в Ньянкауасу исполнилось без всяких осложнений, почти идиллически. Всё было тихо до полпервого, когда у ущелья, в котором мы разбили свой лагерь, появилась старуха, пасшая своих коз... Она ничего внятного о солдатах не сказала, отвечая на все наши вопросы, что ни о чём не знает, что она давно уже в этих местах не появлялась... Старухе дали 50 песо и сказали, чтобы она никому ни слова о нас не говорила. Но мы мало надеемся на то, что она сдержит своё обещание...

Армия передала странное сообщение о том, что в Серрано расположились 250 солдат, преграждающих путь окружённым 37 партизанам, и что мы находимся между реками Асеро и Оро...»

На этой записи, которая была сделана между 2 и 4 часами утра 8 октября, обрывается боливийский дневник Че Гевары.

*

671

 

 

 

Че Гевара.

«аргентинский коммунистический главарь бандит­ской шайки, оперирующей в Сьерра-Маэстра».

Летом 1957 г. партизаны начали проводить ак­тивные боевые действия и в долинах. На какое-то время установилось шаткое равновесие — готовясь к решающим схваткам, стороны копили силы. Вре­мя работало на повстанцев. Кубинское общество ус­тало от беззакония, казнокрадства и произвола властей. Даже церковь, плантаторы и сахарозавод­чики проявляли недовольство Батистой. «Наш че­ловек в Гаване», как называли его американцы, всё меньше устраивал Вашингтон. Особую роль в борь­бе с диктатурой играли крестьяне. Без их поддерж­ки Кастро не смог бы даже продержаться в горах. Повстанцы защищали крестьян от карателей, учи­ли грамоте и лечили их самих и их детей и, самое главное, обещали после победы наделить их поме­щичьей землёй... Отряды пополнялись новыми бой­цами.

Предыдущая Следующая